|
«ИА REGNUM» – regnum.ru 17.04.2020, 11:02
В апреле 2020 года Сельскохозяйственный банк Китая начал практические полевые испытания электронного кошелька новой китайской криптовалюты. Как события будут развиваться дальше и увидим ли мы первую мировую криптовойну – можно поспорить. Но уже сейчас очевидно, что складывающаяся перспектива несет прямую и непосредственную угрозу национальной безопасности Российской Федерации.
Сказанное в заголовке вовсе не является преувеличением. Да, к настоящему моменту в мире существует[1] свыше 2289 наименований различных видов криптоденег, среди которых законодателем моды считается Bitcoin. Но все они до сих пор имеют лишь полуподпольный статус с совокупным годовым оборотом всего в 203,5 млрд долларов. Буквально крошки на фоне 80 трлн долларов суммарного годового ВВП стран планеты.
Экономика Китая / Иван Шилов © ИА REGNUM
Кардинально изменить ситуацию попытались два человека[2]: Павел Дуров и Марк Цукерберг. Основатель мессенджера Телеграм придумал блокчейн-платформу Telegram Open Network (TON).
Telegram Open Network (TON), на базе которой предполагался запуск криптовалюты Gram, теоретически способной заменить собой «все деньги мира». Но его инициативу вовремя пресекла американская Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC). Она же по сей день тормозит аналогичный проект основателя социальной сети Facebook под названием Libra.
Пока шла битва доллара за сохранение мирового доминирования, Китай тихо допиливал собственный проект, к осознанию необходимости которого власти страны пришли пять лет назад, столкнувшись с невозможностью прекращения грядущей криптореволюции.
Предпосылок к тому было ровно две. Во-первых, даже после официального государственного запрета хождения крипты в стране, китайские компании и частные лица продолжали расширять объем операций, достигнув к концу 2017 года доли свыше 65% совокупного мирового оборота крипты. Только ее внутренние операции в КНР составляли более 100 млрд долларов в год. А еще на Китай приходилось больше 80% ее майнинга.
Во-вторых, внедрение собственного криптоюаня позволяло не только резко улучшить контроль за оборотом денег, в том числе в теневых сферах, что обеспечивало получение из них примерно 690 млрд долларов дополнительного дохода или 4,8% ВВП дополнительно.
Технология блокчейн сулила отличную возможность следить за происхождением буквально каждой денежной единицы, а значит, эффективно бороться с коррупцией. Определить, откуда конкретно взялся, скажем, изъятый у вора миллион наличных долларов, почти невозможно. Тогда как в каждой виртуальной криптомонете подробно записан весь ее путь из рук в руки буквально с момента ее появления на свет.
Как известно, то, что вы не в состоянии пресечь, лучше суметь возглавить. И начиная с 2017 года Народный банк Китая к этой работе приступил[3]. Ходили слухи[4], что к созданию и продвижению LCF приложила руку британская семья Ротшильдов. Возможно, на этапе первоначальной идеи такое вполне имело шанс на существование. Но потом китайские власти в свои руки взяли абсолютно всё, превратив локальную поделку для сетевого маркетинга в полноценные деньги[5], масштабное тестирование которых началось сейчас.
В апреле 2020 года Сельскохозяйственный банк Китая начал[6] практические полевые испытания[7] электронного кошелька новой китайской криптовалюты. В самом популярном китайском мессенджере WeChat опубликованы скриншоты платежного приложения Народного банка Китая — DCEP (DC/EP, Digital Currency Electronic Payment).
Его функционал предусматривает полный набор типичных сервисов: проведение платежей, обменные операции, управление кошельком, историю транзакций, платежи через QR-коды и всё такое прочее. В перспективе кошелек для криптоюаня может заменить собой паспорт гражданина, давая доступ ко всем государственным услугам, и даже к участию в народном голосовании.
На данный момент опробовать новинку могут лишь лица и организации из так называемого белого списка, к тому же работающие только в Шэньчжэне (провинция Гуандун, Южный Китай), в новом экономическом районе Сюнъань (центр индустриального района Пекин — Тяньцзинь — Хэбэй, Северный Китай), в Чэнду и в Сучжоу (восточная провинция Цзянсу).
Шэньчжэн. Провинция Гуандун, Южный Китай
Целью работ является апробирование как самой концепции, так и работоспособности его конкретной технической реализации. Нужно отметить, что окончательное название своим деньгам в Китае еще не дали, хотя в ряде мест новую китайскую крипту уже называют CBDC. Потому в этой статье используется вариант LCF как наиболее часто упоминаемый ранее.
Ключевой особенностью LCF является сочетание технологии блокчейн с единственным эмиссионным центром в лице НБК и двухуровневой системой обращения цифровых денег. Уполномоченные, в том числе коммерческие, банки обменяют часть своих резервов в физических женьминди (китайская транскрипция написания термина юань) на крипту, которая далее будет переводиться на электронные кошельки и участвовать в экономическом обороте наравне с обычными деньгами.
Для внутренних китайских экономических реалий это не изменит практически ничего. Там даже на деревенских рынках у торговок зеленью на прилавках сплошь и рядом широко используются QR-коды, по которым покупку можно оплатить со смартфона. Более 2/3 населения страны широко пользуются схожими платежными системами Alipay и WeChat Pay. На Китай вообще приходится более 60% всего мирового оборота цифровой торговли в мире. Сегодня сложно найти человека, не слышавшего про удобство AliExpress.
Как сообщается в китайских источниках, пользование LCF окажется лишь еще удобнее и дешевле. Особенно для мелких и сверхмелких переводов. С учетом упомянутых выше перспектив интеграции кошельков DCEP с госуслугами, китайская крипта, как ожидается, системы Alipay и WeChat Pay просто тихо полностью в себя абсорбирует.
А вот дальше начинается интересное. Если в рамках традиционной модели[8] устройства мировых финансов вытеснить доллар еще долго будет нельзя, то после выхода криптоюаня в массовый оборот положение имеет все шансы коренным образом измениться.
Сегодня большинство платежных операций происходят либо через доллар непосредственно (39,85%, по данным SWIFT за 2017 год), либо через евро (35,66%), либо через британский фунт (7,07%) или японскую иену (2,96%), которые, в сущности, ведут трансвалютные операции тоже через доллар.
Тем самым обеспечивая минфину США, ФБР, министерству национальной безопасности и прочим американским спецслужбам достаточно плотный контроль над мировыми платежными операциями. Позволяя осуществлять не только сбор информации о конкретных платежах, но и блокировать их на «долларовом» этапе при необходимости.
Именно так, к примеру, Вашингтон принудил вроде как европейскую энергетическую корпорацию Total, не считаясь с убытками, срочно бросить все ее проекты в Иране.
На юань в системе SWIFT приходится всего 1,61% переводов, что не удивительно, учитывая высочайшую зависимость китайской внешней торговли именно от американского и европейского рынков. Появление работающей массовой системы, основанной только на доступе к обычному интернету, но лишенной риска блокирования счетов (что пользовательских, что банковских корреспондентских в ЦБ) и полностью неподконтрольной Вашингтону, весь текущий мировой расклад принципиально меняет.
Китайский юань / PublicDomainPictures
Как минимум на уровне частных лиц и мелких предпринимателей. Да и остальных компаний тоже. Полностью ликвидировать расчеты в крипте на своей территории не сумели даже власти Китая, а уж их возможности к принуждению существенно превосходят все прочие страны. Так что заблокировать расчеты в криптоюане правительства других государств не сумеют и подавно.
Это создает любопытную предпосылку. Если руководство КНР допустит распространение кошельков DCEP не только среди живущих за рубежом китайцев (они их получат точно, они в зарубежных странах формируют для Китая доходный серый оборот в масштабе не менее 8−10% его ВВП), но и среди иностранцев, то остальным правительствам придется задуматься над сложным вопросом дальнейшей альтернативы.
Без контроля над движением денег невозможно собирать налоги. По крайней мере, в рамках действующего устройства функционирования налоговой системы. Тут даже обложение на основе цены имущества не поможет. Что помешает, скажем, продавцу оформить в белую продажу всего «за три копейки», добрав остальное через непрозрачные для местных налоговиков криптоюани?
И вот у вас уже новенькая «Ламборгини» абсолютно легально получается по цене «Жигулей» пятилетней давности. В каталоге производителя она стоит на несколько порядков дороже? И что с того? Я ее купил с рук. Вот чек. Докажите, что он липовый.
Раньше крипту можно было ловить на этапе ее неизбежного конвертирования в местные деньги, требовавшиеся для практической оплаты товаров и услуг, оборот которых контролировался национальной банковской системой. Но когда криптоюанем станет возможным рассчитываться напрямую даже за жестянку газировки или копеечную жвачку, денежный оборот из-под госконтроля США уйдет почти полностью.
В частности, для России это грозит падением налоговых поступлений в бюджет в объеме 5−8% минимум. Кто забыл, напомню — переход на плоскую шкалу подоходного налога и стабильность его ставки повысили собираемость подоходного налога с физических лиц в 8 раз. Хотя до этого силой заставить платить зарплаты в белую государство старалось весьма серьезно, но особого успеха не имело. Впрочем, сам бизнес тоже выбираться на свет тогда особо не торопился.
Это к тому, что если граждане и бизнес осязаемо ощутят значительную выгоду для себя от заморачивания с двойной бухгалтерией, отвадить их от этого у государства не выйдет никакими силами. Разве что через полное физическое отрезание России от мировой сети интернет. Эффективность попыток электронной блокировки хорошо видна на примере истории с мессенджером Телеграм.
Отсюда вытекает неизбежность необходимости как-то договариваться с Народным банком Китая об обмене банковской информацией по транзакциям своих граждан в криптоюане. По той простой причине, что прямого доступа к ним он никому не даст, что абсолютно естественно и логично. Но передавать сведения по оговоренному списку согласиться может. Другой вопрос — что за это он от иностранных правительств попросит взамен. А учитывая ценность сведений, что-то существенное он попросит точно.
Таким образом, формируются серьезные предпосылки того, что другие страны тоже станут на сторону Китая в его стремлении замены американского доллара криптоюанем. Просто из элементарного самосохранения. А это уже серьезно. Тут накопленного Америкой уровня технического, финансового и политического влияния на мир для удержания пальмы первенства может и не хватить.
Шанхайская фондовая биржа / Kaigai.ch
Весьма вероятно, а скорее всего даже наверняка, это очень серьезно подтолкнет американские власти к ускорению выработки практического взаимовыгодного соглашения минфина США с Цукербергом по аналогичному превращению его Libra в официальную криптовалюту Соединенных Штатов. Пока ее введение в оборот еще можно произвести на основе существующего масштаба распространенности долларового мира и тем удержать мировое доминирование в новых реалиях.
Как события будут развиваться дальше и увидим ли мы первую мировую криптовойну — можно поспорить. Но уже сейчас очевидно, что складывающаяся перспектива несет прямую и непосредственную угрозу национальной безопасности Российской Федерации.
Никакое государство не в состоянии сохранить независимость без наличия полного контроля над своими финансовыми потоками. Тем более критично зависящее от внешней торговли и импортно-экспортных операций. Кто не в курсе, внешнеторговый оборот России превышает 40% ее годового ВВП. На поиск решения проблемы у нас остаются буквально считаные годы. Вряд ли Китай провозится с полевым экспериментом дольше 2−3 лет.
Такое вот будущее стоит за почти незаметно прошедшей новостью.
Ссылки
| 
